![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Огромное интервью Андрея Илларионова на радио Финам-Фм.
Советую прочесть.
...Что касается господина Медведева, то в том, что он смог сделать, и что он из себя представляет, за четыре года увидела вся страна и весь окружающий мир. Поэтому этот вопрос можно сразу закрыть, даже не обсуждая его. Просто не стоит тратить время и силы для обсуждения абсолютно бессмысленных и несущественных вещей. Что же касается господина Суркова, то это его профессиональная обязанность – вводить в заблуждение общественность, в том числе и активную политическую общественность. Чем он и занимается.
Поэтому, собственно, самое главное, к чему пришло общество или, по крайней мере, значительная часть общества, после очередных, не первых, а очередных, фальсифицированных голосований 4 декабря… Напомню, что по масштабам фальсификаций голосование 4 декабря принципиально не отличается от голосований 2007 года и 2008 года. Принципиальных изменений не произошло. Поэтому здесь вопрос не в том, что власть стала более наглой в деле фальсификаций, а в том, что общество стало более нетерпимым к этим фальсификациям. Так что со стороны власти никаких изменений не произошло. Произошли изменения со стороны общества. Власть же не считает необходимым реагировать на эти требования, власть не считает необходимым проводить какие-либо изменения, кроме косметических, кроме обеспечения дымовой завесы, которая бы могла отвлечь внимание или каким-то образом ослабить движение протеста. Власть занимается провокациями и дискредитацией, в том числе, и тех, кто организует эти митинги, мы стали свидетелями этого.
Но самое главное –власть готовится к реваншу.
Власть серьезно готовится к осуществлению крутого виража, когда от вот этой так называемой либерализации и демократизации она развернется в совершенно другом направлении. Это произойдет очень скоро.
ПРОНЬКО: Это очень важно, то, о чем вы говорите.
ИЛЛАРИОНОВ: По моим оценкам, скорее всего, это произойдет… Мы не можем здесь прогнозировать на 100%, потому что мы не находимся в тех штабах, в которых эти решения обсуждаются и принимаются. Но мое ощущение заключается в том, что, скорее всего, завтрашний митинг пройдет более или менее нормально, скорее всего, не произойдет чего-либо существенного до конца этого года, а вот уже в начале следующего года, в январе, мы станем свидетелями совершенно других решений и совершенно других действий. И, собственно говоря, ясно, что при том уровне поддержки, которую сейчас имеет Владимир Путин… Последние опросы общественного мнения показывают, что уровень его поддержки, даже по тем, скажем так, социологическим службам, которые, в общем-то, и сейчас вызывают некоторое недоверие, судя по тому, какие результаты они давали раньше, оказывается, не выше 34-36%. Это означает, что даже масштабные фальсификации уровня 4 декабря могут не позволить Путину победить в первом туре того голосования, которое назначено на 4 марта. А второй тур для него является абсолютно невозможным, потому что второй тур становится непредсказуемым: масштабы протестного голосования могут оказаться таковыми, что практически все оппозиционные силы могут объединиться вокруг того второго кандидата, кто окажется во втором туре. И это становится настолько рискованным, что тогда уже никакие фальсификации, какие бы масштабы они не приняли, не помогут обеспечить победу Путина. Поэтому это означает, что ему нужна победа в первом туре. Но в первом туре он не может победить, судя по тому уровню поддержки, который он имеет на сегодня, судя по тем трендам, которые наблюдаются сегодня.
Это означает, что ему и тем людям, которые вместе разрабатывают эту программу и которые не могут помыслить, чтобы он и все эти люди, весь вот этот клан, вся эта корпорация покинули власть, и, соответственно, потеряли собственность, средства, безопасность, в общем, свободу и, в общем, может быть, даже и жизнь, это означает, что они должны предпринять нечто такое, что сделает все остальные вопросы совершенно мелкими по сравнению с тем, что произойдет.
Мы видим, что предпринималось в прошлом даже не в таких случаях, а в подобных случаях. Мы видим просто, что у кандидатов в президенты России или у тех людей, кто думал о том, что мог бы быть президентом России, жизни закончились, в общем-то, печально, и они погибли насильственной смертью. Достаточно вспомнить Галину Васильевну Старовойтову, застреленную в подъезде собственного дома, Сергея Николаевича Юшенкова, застреленного перед подъездом собственного дома. Один из организаторов партии "Либеральная Россия", хотя он не был кандидатом в президенты и не рассматривал свою такую перспективу, господин Головлев был застрелен. Генерал Лев Рохлин был застрелен в собственном доме в июле 1998 года. Генерал Александр Лебедь, пришедший третьим на президентских выборах 1996 года, погиб в вертолетной катастрофе. Харизматичный генерал Трошев… Я оставляю в стороне их политические взгляды, это не имеет значения в этом случае, но генерал Трошев как бы задумывался о власти и обладал огромной поддержкой, популярностью в войсках Северо-Кавказского округа – погиб в авиационной катастрофе под Пермью. Кандидат в президенты Украины – здесь имеет смысл, что в данном случае это постсоветское пространство, и Украина не рассматривается как чужая страна, тут как бы международных границ нет – Вячеслав Черновол погиб в автомобильной катастрофе в марте 1999 года по дороге в город Киев.
Надо просто понимать, какие методы могут применяться по отношению к тем, кто серьезно задумывается о политической власти в нашей стране.
ПРОНЬКО: Но, Андрей, когда вы говорите о реванше, что конкретно вы имеете в виду?
ИЛЛАРИОНОВ: Я не могу сказать, какие конкретно действия могут быть предприняты, потому что там есть много людей, которые являются профессионалами, специалистами в разработке соответствующих мер. Но совершенно ясно, что среди этого набора, длинного набора возможных мер есть разнообразные вещи. Есть несчастные случаи, есть террористические акты, есть некие "международные инициативы" по восстановлению квази Советского Союза под названием ЕврАзЭС или какого-то нового этого союза. И, соответственно, при возникновении какого-нибудь международного конфликта с участием вооруженных сил Российской Федерации понятно, что любые вопросы внутриполитической повестки дня совершенно блекнут по сравнению с этими вопросами. Кстати говоря, это дает дополнительные основания для введения специальных мер или чрезвычайного положения. В том числе, с ограничением действия средств массовой информации, социальных сетей, с интернированием наиболее активных представителей оппозиции и так далее.
Это все столь часто и столь регулярно осуществлялось в разных странах мира, в том числе и в нашей стране, что исключать подобное развитие событий из рассмотрения, из анализа было бы крайне неразумно и недальновидно. Это просто надо иметь в виду. Если этого не произойдет – слава богу. Но, честно говоря, я не вижу иного варианта, при котором можно было бы удержать политическую власть и относительно как бы законно, относительно легитимно вернуться в президентское кресло 4 марта. При такой политической поддержке, при таких трендах политической поддержки, честно говоря, для меня это выглядит маловероятным. Ну, с первых шагов совершенно очевидно, что господин Медведев досиживает последние дни на своем посту. И, честно говоря, я не вижу вообще вариантов, по которым он досидел бы не только, там, до 7 мая, но и до 4 марта. Я, честно говоря, не вижу других вариантов, кроме того, что он уйдет на какую-то почетную работу.
Читать интервью полностью:
А я сразу подумал о Борисе Миронове...
Советую прочесть.
...Что касается господина Медведева, то в том, что он смог сделать, и что он из себя представляет, за четыре года увидела вся страна и весь окружающий мир. Поэтому этот вопрос можно сразу закрыть, даже не обсуждая его. Просто не стоит тратить время и силы для обсуждения абсолютно бессмысленных и несущественных вещей. Что же касается господина Суркова, то это его профессиональная обязанность – вводить в заблуждение общественность, в том числе и активную политическую общественность. Чем он и занимается.
Поэтому, собственно, самое главное, к чему пришло общество или, по крайней мере, значительная часть общества, после очередных, не первых, а очередных, фальсифицированных голосований 4 декабря… Напомню, что по масштабам фальсификаций голосование 4 декабря принципиально не отличается от голосований 2007 года и 2008 года. Принципиальных изменений не произошло. Поэтому здесь вопрос не в том, что власть стала более наглой в деле фальсификаций, а в том, что общество стало более нетерпимым к этим фальсификациям. Так что со стороны власти никаких изменений не произошло. Произошли изменения со стороны общества. Власть же не считает необходимым реагировать на эти требования, власть не считает необходимым проводить какие-либо изменения, кроме косметических, кроме обеспечения дымовой завесы, которая бы могла отвлечь внимание или каким-то образом ослабить движение протеста. Власть занимается провокациями и дискредитацией, в том числе, и тех, кто организует эти митинги, мы стали свидетелями этого.
Но самое главное –власть готовится к реваншу.
Власть серьезно готовится к осуществлению крутого виража, когда от вот этой так называемой либерализации и демократизации она развернется в совершенно другом направлении. Это произойдет очень скоро.
ПРОНЬКО: Это очень важно, то, о чем вы говорите.
ИЛЛАРИОНОВ: По моим оценкам, скорее всего, это произойдет… Мы не можем здесь прогнозировать на 100%, потому что мы не находимся в тех штабах, в которых эти решения обсуждаются и принимаются. Но мое ощущение заключается в том, что, скорее всего, завтрашний митинг пройдет более или менее нормально, скорее всего, не произойдет чего-либо существенного до конца этого года, а вот уже в начале следующего года, в январе, мы станем свидетелями совершенно других решений и совершенно других действий. И, собственно говоря, ясно, что при том уровне поддержки, которую сейчас имеет Владимир Путин… Последние опросы общественного мнения показывают, что уровень его поддержки, даже по тем, скажем так, социологическим службам, которые, в общем-то, и сейчас вызывают некоторое недоверие, судя по тому, какие результаты они давали раньше, оказывается, не выше 34-36%. Это означает, что даже масштабные фальсификации уровня 4 декабря могут не позволить Путину победить в первом туре того голосования, которое назначено на 4 марта. А второй тур для него является абсолютно невозможным, потому что второй тур становится непредсказуемым: масштабы протестного голосования могут оказаться таковыми, что практически все оппозиционные силы могут объединиться вокруг того второго кандидата, кто окажется во втором туре. И это становится настолько рискованным, что тогда уже никакие фальсификации, какие бы масштабы они не приняли, не помогут обеспечить победу Путина. Поэтому это означает, что ему нужна победа в первом туре. Но в первом туре он не может победить, судя по тому уровню поддержки, который он имеет на сегодня, судя по тем трендам, которые наблюдаются сегодня.
Это означает, что ему и тем людям, которые вместе разрабатывают эту программу и которые не могут помыслить, чтобы он и все эти люди, весь вот этот клан, вся эта корпорация покинули власть, и, соответственно, потеряли собственность, средства, безопасность, в общем, свободу и, в общем, может быть, даже и жизнь, это означает, что они должны предпринять нечто такое, что сделает все остальные вопросы совершенно мелкими по сравнению с тем, что произойдет.
Мы видим, что предпринималось в прошлом даже не в таких случаях, а в подобных случаях. Мы видим просто, что у кандидатов в президенты России или у тех людей, кто думал о том, что мог бы быть президентом России, жизни закончились, в общем-то, печально, и они погибли насильственной смертью. Достаточно вспомнить Галину Васильевну Старовойтову, застреленную в подъезде собственного дома, Сергея Николаевича Юшенкова, застреленного перед подъездом собственного дома. Один из организаторов партии "Либеральная Россия", хотя он не был кандидатом в президенты и не рассматривал свою такую перспективу, господин Головлев был застрелен. Генерал Лев Рохлин был застрелен в собственном доме в июле 1998 года. Генерал Александр Лебедь, пришедший третьим на президентских выборах 1996 года, погиб в вертолетной катастрофе. Харизматичный генерал Трошев… Я оставляю в стороне их политические взгляды, это не имеет значения в этом случае, но генерал Трошев как бы задумывался о власти и обладал огромной поддержкой, популярностью в войсках Северо-Кавказского округа – погиб в авиационной катастрофе под Пермью. Кандидат в президенты Украины – здесь имеет смысл, что в данном случае это постсоветское пространство, и Украина не рассматривается как чужая страна, тут как бы международных границ нет – Вячеслав Черновол погиб в автомобильной катастрофе в марте 1999 года по дороге в город Киев.
Надо просто понимать, какие методы могут применяться по отношению к тем, кто серьезно задумывается о политической власти в нашей стране.
ПРОНЬКО: Но, Андрей, когда вы говорите о реванше, что конкретно вы имеете в виду?
ИЛЛАРИОНОВ: Я не могу сказать, какие конкретно действия могут быть предприняты, потому что там есть много людей, которые являются профессионалами, специалистами в разработке соответствующих мер. Но совершенно ясно, что среди этого набора, длинного набора возможных мер есть разнообразные вещи. Есть несчастные случаи, есть террористические акты, есть некие "международные инициативы" по восстановлению квази Советского Союза под названием ЕврАзЭС или какого-то нового этого союза. И, соответственно, при возникновении какого-нибудь международного конфликта с участием вооруженных сил Российской Федерации понятно, что любые вопросы внутриполитической повестки дня совершенно блекнут по сравнению с этими вопросами. Кстати говоря, это дает дополнительные основания для введения специальных мер или чрезвычайного положения. В том числе, с ограничением действия средств массовой информации, социальных сетей, с интернированием наиболее активных представителей оппозиции и так далее.
Это все столь часто и столь регулярно осуществлялось в разных странах мира, в том числе и в нашей стране, что исключать подобное развитие событий из рассмотрения, из анализа было бы крайне неразумно и недальновидно. Это просто надо иметь в виду. Если этого не произойдет – слава богу. Но, честно говоря, я не вижу иного варианта, при котором можно было бы удержать политическую власть и относительно как бы законно, относительно легитимно вернуться в президентское кресло 4 марта. При такой политической поддержке, при таких трендах политической поддержки, честно говоря, для меня это выглядит маловероятным. Ну, с первых шагов совершенно очевидно, что господин Медведев досиживает последние дни на своем посту. И, честно говоря, я не вижу вообще вариантов, по которым он досидел бы не только, там, до 7 мая, но и до 4 марта. Я, честно говоря, не вижу других вариантов, кроме того, что он уйдет на какую-то почетную работу.
Читать интервью полностью:
А я сразу подумал о Борисе Миронове...
◾ Tags:
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
(no subject)
(no subject)
Конечно же они не изменят своим принципам. Миронова вот только жаль..
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
Но только не "начать войну", мы ведь, как известно, миролюбивые. Скорее втянуться в войну дабы "помочь законному правительству Сирии в борьбе с агрессором."
Хотя мне думается, что вряд ли. Не до войн ему будет. А будут они как всегда втихаря по чекистски "мочить в сортирах" всех опасных для режима.
Ну а то что все страны тихонько готовятся, так это объяснимо. Бешеная собака во дворе бегает. На кого и когда бросится - непонятно. Вот все и на стреме.
(no subject)
Власти на это не способны. Если бы они имели немного силы - то давно бы запретили всем, кто получает деньги из-за границы, использовать их в политической деятельности. В настоящих демократических странах, такие НПО быстро закрывают и называют шпионами, а у нас заигрались в либерализм. Те же протестующие на Уолл-Стрит, получают дубинки и электрошокеры, вылетают с работы и получают проблемы с кредитом. А тут - прям какое-то несоответствие с нормальной реальностью. Я говорю даже не о 30 000 митинге, а о предыдущих немногочисленных - их так как надо, не разгоняли, хотя стоило бы.
Но при вхождении в войну, многие такие проблемы могут и отпасть - потому что при введении ЧП, можно всех несогласных объявить саботажниками, или врагами, и благополучно посадить, или отправить на фронт. Но, думаю, при такой привычке к либеральничанью, им не получится навести порядок. Войну они не используют для укрепления власти, или государства, но начать, в надежде на изменение ситуации, могут...